Когда глаза привыкнут к темноте - Страница 38

«Она и в самом деле могла бы написать книгу, – думала Лера, глядя на растерянность журналистки. – Настоящую книгу, а не трехгрошовый бестселлер, жизни которому отмеряно полгода с выхода первой хвалебной рецензии… Горячие пирожки жареных фактов моментально расхватают, потом будет известность, интервью, ток-шоу – и бедняжку Черткову позабудут, словно ее и не было. Она смогла простить и забыть уже столько ударов и унижений – но забвения простить не сможет. Там и молодость пройдет, даже эта, подтянутая и нафаршированная ботоксом-силиконом молодость! Куда потом деваются эти «бывшие люди», пережившие успех и рухнувшие с небес обратно в грязную серость?» Но этого она не сказала, только улыбнулась своей новой улыбкой: сдержанной, ласковой и понимающей.

– А вам? – обратилась она к Мраку. Тот уже минуты три просто стоял и смотрел на Леру, даже видеокамеру из рук выпустил, и она теперь стояла на штативе в углу комнаты, похожая на марсианскую машину смерти из «Войны миров». – Вам предсказать будущее?

– Не надо, – коротко ответил оператор. Он не спешил узнавать о завтрашнем дне, ведь глазок видеокамеры еще не устал от сегодняшнего. – Не надо, будь что будет… – Он отвел свои яркие, янтарно-карие глаза.

«Красивый парень, – мельком заметила Лера. – Был бы еще лучше, если б не стригся так по-дурацки. А одет-то как, кошмар! Джинсы дешевые, свитер аж позеленел. Ботинки какие-то ортопедические, носы сбиты. И пахнет ужасно. Неужели сейчас выпускают одеколон «Цитрусовый»? А хорош. Неужели это он? Не верится».

Но все равно – у Леры холодочком защекотило позвоночник, и неожиданно для себя она спросила:

– А как вас зовут?

– Константин, – ответил он и впервые улыбнулся. Но улыбка не красила его.

«Как если бы черные горы, и вдруг – сверкающая снегом и льдом расселина», – подумала Лера и снова передернула плечами от неожиданного холодка.

А вслух произнесла:

– Ну, как хотите.

– Можно ваш телефон?

– Что?

Лера растерялась, не сообразив – он просит номер телефона или разрешения позвонить?

– Номер вашего телефона, – уточнил Мрак и снова улыбнулся. Эта улыбка понравилась Валерии больше.

– Да. Конечно.

Она диктовала номер, путаясь в знакомых цифрах, а он все поглядывал поверх мобильника. Ласково и насмешливо. Но чему он смеялся?

– Мы, пожалуй, пойдем, – заторопилась Мила. Куда она так спешила?

Открыть свой почтовый ящик и обнаружить там письмо от издательства, от нескольких сразу? «Спасибо. Ваш материал украсит нашу программу. Наутро вы проснетесь знаменитой, так и знайте».

ГЛАВА 5

Домофон издавал короткие сверчковые трели. Домофон был раздражен и обескуражен. За свою долгую и бедную событиями жизнь он такого не видал. Да что же это – звонят и звонят, ходят и ходят! Нешто тут вокзал или другое публичное место? Сумей бы они выразить свое недовольство – то же самое сказали бы и входная дверь, и коврик перед ней. Кошка Степанида, существо необщительное, поселилась под диваном и от негодования демонстративно забыла, где ее лоточек с песком. А вот консьержка, что сидела внизу, выражала и выражалась умело, грозила даже подать на Валерию в суд за «прито-носодержательство». Впрочем, те люди, что приходили к Лере, не очень-то смахивали на посетителей притона, хотя откуда консьержке знать, на что они вообще похожи? Визитеры были все тихие и вежливые, в основном женщины, выглядели они большей частью так, словно пережили какое-то несчастье. Или их переполняет предчувствие неведомой беды…

Любое экстраординарное событие привлекает к себе прежде всего людей в чем-то ущербных, обделенных, иногда просто несчастных. Если у вас в дому замироточила икона, если вы изобрели лекарство от рака или обрели дар ясновидения – не ждите, что к вам придут счастливые. Солнечные зайчики улыбчивых летних деньков не облюбуют стены вашего избранного жилища. Счастье эгоистично, недальновидно, несклонно к мистическим настроениям и божественным вдохновениям. Оно сворачивается клубочком в кресле, пока на кухне закипает чайник. Несчастье же всегда в дорожной одежде, всегда с посошком, с брезентовой скаткой, чтобы укрываться от дождя в чистом поле. Оно всегда готово на паломничество – искать себе утешения…

Слухи расходятся, как круги на воде. Сюжет в «Обыкновенных историях» ярко засветился, вспыхнул на экранах, была еще пара запоминающихся газетных публикаций, но нигде, например, адреса Валерии Новицкой не указывалось. Откуда же они узнали его, все эти женщины с поджатыми губами, со следами слез на лицах, иные в трауре, иные – наряженные с жалкой тщательностью?

– Скажите, он ко мне вернется?

– Дочь пропала три месяца назад. Мы ничего не знаем о ней. Жива она? А если нет, то хоть бы похоронить по-человечески!

– Мы даже подали заявление, но потом…

– Муж болен, надо делать операцию за границей, денег никак не соберем. Лишь бы знать, поможет ему эта операция-то?

– …поэтому мне надо срочно знать, повысят меня или нет…

– Чует мое сердце, не мой это внук, нагуляла невестка, сучка подщипанная!

Они приносили с собой свое горе. Маленькое, глупое горе и горе огромное, как мир. И такое же древнее. Досаду обманутой женщины и скорбь любящей матери. Они приносили деньги, и деньги тоже были разные. Хрустящие зеленые купюры в кожаных кошельках от Гуччи, мятые сторублевки и полтинники, завязанные в носовые платки. Первый гонорар, полученный в качестве ясновидящей, Лера запомнила на всю жизнь, как и первую клиентку. Это была строгая дама, в дорогущем льняном костюме, вся увешанная какими-то этническими украшениями. Какое у нее могло быть горе, какие проблемы?